.jpg)
История фотографии: имена.
Хельмут Нюьтон, как зеркало высшего света
Фотографии Хельмут Ньютона
Официальный сайт Хельмут Ньютона
Хельмут Ньютон, один из крупнейших мастеров современной фотографии моды, "жрец эротической светописи", прост и сложен одновременно. Сторонник классической композиции, известнейший портретист бомонда, отразивший в своем творчестве многие мифы коллективного бессознательного, он создаёт фотографические образы потрясающей силы.
Он не любит репортаж и "спонтанную" съёмку. Он считает себя "хорошим наблюдателем людей", но не сделал ни одного снимка без предварительных записей, стимулирующих его визуальную фантазию. Его следует называть скорее писателем и режиссёром, чем фотографом в прямом смысле этого слова. Ньютон создал фотопамятники многим творцам современной моды, среди которых Жан Пату, Карл Лагерфельд, Ги Ла-рош, Лорис Азарро, Ив Сен Лоран, однако профессор Рейнского музея Клаус Хоннев без обиняков говорит, что Ньютон "совершенно не обладает талантом художника".
Прежде чем рассмотреть особенности творчества Ньютона, напомним вкратце его биографию. Он родился в 1920 году в "декадентском", по его определению, обществе послевоенного Берлина и там же в 16 лет начал осваивать профессию фотографа, поступив в ученики-ассистенты к известной в рекламных и театральных кругах фотохудожнице Ива (Эльза Симон), которая любила снимать моду, обнажённую натуру и портреты танцовщиков. Этот период, вероятно, существенно повлиял на формирование идеалов Ньютона; впоследствии он писал, что "для меня декаданс фальшив и неестествен, а я люблю естественное... Я за то, чтобы мою работу рассматривали как декадентскую". И действительно, его снимки для Vogue Hommes были отобраны журналом Life как иллюстрации к декадансу семидесятых.
В 1938 году Хельмут бежит из фашистской Германии сначала в Сингапур, где устраивается фотографом в газету. Через две недели его увольняют "из-за профессиональной непригодности". В 1940 году он переезжает в Австралию, где получает гражданство. Он открывает фотостудию в Мельбурне, потом работает вольным фотографом для Garden de Mode, Queen, Playboy и других изданий. В 1948 году Ньютон женится на актрисе Джун Браун, также ставшей впоследствии известным фотографом под псевдонимом Алисы Спрингс.
>Переехав в Европу в 1956-м, Ньютон год проработал для английского издания Vogue. В 1957-м он переезжает в Париж и в 60-70-х активно работает для многих журналов мод: Elle, Clair, четырёх изданий Vogue и уже упоминавшихся Garden de Mode, Playboy и Queen. В 75-м состоялась первая выставка его работ в галерее Nikon в Париже.
В последнее время Ньютон много работает для французского и американского издания Vogue и для известного немецкого журнала Stern. С 1981 года живёт попеременно в Лос-Анджелесе и Монте-Карло.
Как фотограф моды Ньютон - дитя и символ середины века, когда происходит кардинальный перелом как в истории самой моды, так и в стилистике её презентации. Дизайнеры конца 50-х и 60-х годов привлекают внимание публики к моделям прет-а-порте - готовой одежды, менее дорогой и более интересной для широкого круга молодых людей: мода становится гораздо демократичнее. Невысокая цена компенсируется более дешёвыми материалами и большим количеством продаваемых моделей. Эти тенденции зеркально отражаются в тех образах, которые модельеры хотят внушить публике с помощью фотографии. Элегантность первой половины века сменяет раскованный молодёжный стиль, который характерен для работ Хельмута Ньютона (и Дэвида Бейли). Новый динамичный стиль съёмки не ограничивается снимками готовой одежды, постепенно распространяясь на всю фотографию высокой моды. Это, в свою очередь, отражается на журналах мод, которые с 60-х годов значительно расширяют изобразительный ряд за счёт сокращения текста. Значительно свободнее в рекламе используется цвет.
Фотографы начинают работать не только в студиях, но и в естественных, уличных условиях: от дворцов до помоек, от безлюдных пляжей до переполненных рынков. Театрализованное, драматичное освещение прожекторами сменяется на дневное (в качестве основного источника света), которое в условиях студии дополняется направленными вспышками или подсветкой для спецэффектов.
И вот в этих изменившихся условиях формируется этот самый Ньютон, которого мы знаем сейчас, этот безжалостный вивисектор с холодным и пристальным взглядом знатока тайной жизни бомонда. Люди, которых он снимает, относятся к слою "верхних десяти тысяч". Ему позируют Энди Уорхол, Сальвадор Дали, Изабель Юпер, Дэвид Боуи, Настасья Кински, Мик Джаггер, Софи Лорен и Элизабет Тейлор. Ньютон прекрасно знает эту "ярмарку тщеславия" и все необходимые "роли и маски, без которых нельзя представить себе жизнь в самовлюблённом мире". Как отмечают обозреватели, "он с беспощадной резкостью портретирует нарциссиче-ские позы и капризы звёзд". Чего стоит хотя бы "Розелина на кровати Наполеона" - снимок, полный недвусмысленных намёков на тайные тщеславные мечты обладателей крупных и более мелких состояний.
Мода, топ-модели и даже портреты звёзд ненавязчиво и органично сливаются с эротической фотографией. Критика характеризует Ньютона главным образом как создателя вполне откровенных снимков, причём временами с оттенками жестокости и насилия. Одна из топ-моделей, сама ставшая впоследствии фотографом, вспоминает о работе с Ньютоном как об одном из самых неприятных переживаний её жизни, но таких воспоминаний вряд ли много.
Ньютону иногда нравятся изображения женщин в подчинённой позе, однако все его образы излучают большую сексуальную энергию, уверенность в себе, силу и даже агрессию. Холодное изучение женской кожи как модного аксессуара, холодная чувственность, совершенство крупных и мускулистых женских тел - всё это способствует трансформации теоретических запасов порножурналов в нечто модное, эстетически выдержанное. "Я не верю в хороший вкус - это скучно, - признаётся Ньютон, - но у меня есть встроенный предохранительный клапан, который не даёт мне снимать порнографию, даже когда у меня для этого есть возможность... У женщин свои эротические фантазии, и часто они сводятся к господству мужчин. Многие из них говорят о мужчинах, как о чисто сексуальных объектах. Я надеюсь, что мои снимки эротичны, но не жестоки, и они не унижают женщин, ибо я знаю, что многие женщины разделяют описываемые в фотографиях фантазии". Одно время Ньютон увлекается садомазохистскими образами ("Перевязанный торс", 1980; съёмки Лизы Лион, и др.), но считает кнуты, шпоры и прочее лишь чисто эротическими атрибутами, существующими уже несколько сотен лет.
Между фотографом и моделями, как правило, складываются два типа взаимоотношений: либо личные и взаимопроникающие, либо безлично-рабочие. Для Ньютона его модели неэротичны, с моделями у него "неэмоциональные, автоматические" отношения - он просто заставляет их действовать в рамках его требований. Он не делает проб, работает только с профессиональными натурщицами, и если девушки ему нравятся, он сразу даёт им работу, хотя перед этим ему нужно непременно увидеть их тела - или очно, или на фотографии. Лишь однажды Ньютон работает с девушкой, не познакомившись предварительно с её телом, - когда снимает свои известные "Калифорнийские ногти" (плёнка 35-мм Kodak Tri-X, лампа 350 Вт с рефлектором). Ньютон познакомился с девушкой в ресторане, обратив внимание на её руки, а потом истратил больше тысячи долларов на "доводку" ногтей до нужного ему совершенства.
Можно легко заметить, что Ньютона привлекают здоровые, сильные и высокие девушки, большие спины, упитанные фигуры. Он любит снимать обнажённых, которые выглядят так, как будто они одеты в элегантное вечернее платье. В 80-е годы, под воздействием работ художника Аллена Джоунза, он увлекается скульпту-роподобными образами, что способствует концептуализации его творчества. Теперь Ньютон постоянно использует лишь один аксессуар - туфли на высоком каблуке. Ему нравится, что высокие каблуки подчёркивают прямые мышцы бёдер девушек и совершенно меняют форму тела и осанку: "Когда модель приходит на пляж в купальном костюме и теннисных туфлях, никто не обращает на неё внимание дважды. А вот если она на высоких каблуках, все поворачивают головы". Характерный пример подчёркивания красивых и длинных ног - "Сильвия в моей студии. Париж, 1981 год" (Rolleiflex 6х6, плёнка Kodak Tri-X, 500-ваттный осветитель направлен в потолок, ноги освещены положенным на бок диапроектором).
Ньютон - человек больших городов. Любит Париж, Нью-Йорк и Лос-Анджелес, а вот в Лондоне, по его признанию, ему никогда не удаётся сделать хорошие снимки - быть может, потому, что там он "не находит контакта с камерой". Теперь фотограф предпочитает запоминать и даже записывать увиденное: за пять минут можно набрать сотни идей, считает он. Ньютон тщательно готовит фотографии в уме: "Иногда идея для снимка может зреть несколько лет..."
Он черпает некоторые идеи в литературе (особенно у тех авторов, которые пишут о фотографии), а также в киноискусстве, влияние которого ощущается на многих его снимках. Интересно, что в последние годы Ньютон, получая задание от журналов, старается работать вместе с писателями, считая добавление рассказа об идеях, лежащих в основе снимка, к изображению "взаимодополняющим союзом".
Во время работы он тратит мало плёнки - иногда по ролику за задание. Всё, что его волнует, - это порядок в кадре и "причёсан-ность" мелких деталей. Подобно Мэпплторпу, Ньютон ищет эстетическое совершенство даже в мелочах. Предпочитает работать по заданиям с чёткими указаниями заказчика, поскольку не очень любит решать сам, что надо делать: "Я знаю гораздо лучше то, что нужно журналу или клиенту, чем то, что нужно мне". Именно поэтому Ньютон почти не делает экспериментальных снимков - впрочем, надо учесть, что реализация его идей часто требует немалых денег, и обычно маэстро приносит свои идеи в журнал и снимает их как редакционные, одновременно делая снимки и "для себя". "Журналы для меня - это стартовая точка в разработке идеи, -признаётся Ньютон. - Мне повезло с французским изданием Vogue: никакой другой журнал в мире не дал бы мне столько места и не был бы столь уверен во мне".
Любимая ч/б плёнка мастера - Kodak Tri-X, слайдовая - Kodak Ektachrome. "Лучшая камера всех времён" - Rolleiflex. Из-за большого пространства на негативе он предпочитает формат 6х6, хотя часто снимает и 35-мм камерой. Ньютону всегда интересно, что происходит вокруг него и объекта съёмки, поэтому он предпочитает слегка отодвигаться от модели на случай, если произойдёт нечто непредвиденное на периферии. "Потом это всегда можно отрезать при печати, - считает он, - а с 35-мм кадром отрезать нечего: на негативе мало места, и если вы не сняли точно, фотография не получится".
Любит резкорисующие объективы, которые тестирует до бесконечности, и контраст. Ненавидит зерно. В ответ на предложения приобрести камеру 8х10 дюймов, чтобы совсем уж избавиться от зерна, Ньютон заявляет, что, "если вы не можете получить фотографию форматом 6х6, вы не получите её никогда". Он вообще не поклонник "фотожелеза" и предпочитает простейшее осветительное оборудование. Любит солнечный свет, потому что тот даёт резкие тени. Предпочитает работать при имеющемся освещении, но дополняет его при необходимости осветителем 250-500 Вт, даже если фотографирует группу людей. По его словам, за всю жизнь он "не больше десяти раз снимал со студийным светом". Для создания теней использует кусок картона: "...всё делается при помощи воображения и без расходов. Вероятно, клиенты всегда бывают разочарованы, когда видят только 500-ваттную лампу и кусок старого картона, а что делать?" Иногда "охлаждает" слайд путём добавления голубой лампы, сбалансированной под дневной свет. Вот, собственно, и все "технические характеристики" Хельмута Ньютона.
Каким же образом - при такой подчёркнутой простоте - удаётся маэстро создавать столь подчас сложные по подтексту, многозначные по смыслу и блестящие по стилю фотографии? В чём завораживающий секрет его образного ряда?
У каждого иллюзиониста есть набор коронных трюков. Один из часто применяемых Ньютоном чисто технических и отвлекающих элементов - зеркало (в его роли может использоваться и водная гладь, и имитация зеркального отражения). Зеркало как метафора иного мира известно в искусстве и философии давно, ещё со времён Платона. Присутствие в кадре двух одинаковых людей вызывает у зрителей смутное беспокойство и столь же смутное воспоминание о чём-то виденном раньше ("дежавю", мнимая память) Обратим внимание, что зеркало часто используется также в литературе и кино. Филигранную инсценированность и повествовательность фотографий Ньютона, сценарность их сюжетов нельзя не заметить, и они неизбежно вызывают в памяти кадры из виденного когда-то кинофильма или сцену из прочитанного ещё в школе романа.
Часто Ньютон использует принцип зеркала и иллюзорного зрителя в кадре, не вводя зеркало в кадр физически: например, он снимает человека с затылка, а перед ним, лицом к нам, стоит другой человек или просто разыгрывается какая-то сцена. Вы наблюдаете её как бы дважды: как бы стоя в кадре, и здесь, сейчас, вне кадра (вспомните "Зеркало" и другие фильмы Андрея Тарковского).
С другой стороны, Ньютон как знаток высшего света и мира потребления и соблазнов со всеми его страстями не случайно выбирает зеркало в качестве увеличительного стекла для рассматривания жителей бомонда. Все знаменитости масс-медиа - кинозвёзды, политики, певцы и модели - объединены одной, по замечанию Клауса Хоннефа, идеей: "Быть увиденным является смыслом их существования. С другой стороны, в образах красивых, богатых и властных отражается коллективная потребность в идолах. Они играют роли, которые прежде играли боги и герои. Зеркало для них означает инструмент постоянного контроля". Этим зеркалом и оказываются фотографии Хельмута Ньютона, в которых отражаются и вечно живут звёзды, умиротворённо излучающие свой холодный немеркнущий свет по обе стороны зеркальной границы.
Ньютона не случайно называют "холодно-пламенным" фотографом: его пышущие здоровьем "скульптуры женщин" тоже как бы светятся голубоватым светом арктических льдов. Немецкий фотограф Хорст П. Хорст имел как-то неосторожность заметить, что "вряд ли фотография как-то связана с мозгом. Она просто должна привлекать взгляд". Очевидно, Ньютон стоит на совершенно противоположном полюсе фотографии, где всё подчинено тонкому расчёту, отсутствию эмоций и неторопливой игре в шахматы по переписке психолога с философом. Однако нельзя не признать, что эта холодная зеркальная вселенная Ньютона очень мало кого оставляет равнодушным.
Георгий Кизевальтер Фотомагазин № 7-8 1998 год